К ПРОБЛЕМЕ ОСМЫСЛЕНИЯ ФЕНОМЕНА НОВЫХ РЕЛИГИОЗНЫХ ДВИЖЕНИЙ

Полный текст

Межконфессиональным отношениям, политологами и социологами, выработка сбалан-стированного подхода к тем или иным проявлениям религиозной/духовной активности сегодня далека до завершения, а точки зрения на проблему всецело зависят от личной позиций и убеждений автора. Очевидным является то, что данная проблематика выступает и ш и ш и и ш и и ш и и ш и Феномен новых религиозных движений, а также правовые и мировоззренческие аспекты их деятельности продолжают оставаться одной из острейших тем для дискуссии как на научном, так и государственном и общественном уровнях. Несмотря на актуальность данной темы и всестороннее её исследование религиоведами, юристами, специалистами по < S ы К VC U e о u О к e I i Ш 1 i i i i i 1 i 1 1 n fn: сегодня не только как фактор более вдумчивого отношения к традиционным конфессиям, но и как предлог для продвижения целого ряда конкретных целей, как религиозных, так и мирских. Последние широко освещённые в СМИ информационные поводы, в частности смерть в американской тюрьме печального известного маньяка Чарльза Мэнсена, а также признание Управленческого центра свидетелей Иеговы экстремистской организацией и запрет его деятельности на территории России Верховным судом Российской Федерации [9], заставляют нас вновь обратиться к теме «новой религиозности» и её осмыслению. Обращаясь к проблематике нетрадиционных религиозных движений (НРД), важно подчеркнуть, что какое-либо терминологическое единство для описания собственно самих этих групп, их состава и иных характеристик до сих пор отсутствует. Наравне с нейтральным наименованием НРД зачастую используются термины с негативным оттенком: секта, культ, тоталитарная секта, психокульт. Применительно к составу участников данных движений: приверженец, адепт, ученик и т. д. Различные школы и направления берут за основу различные определения. В России чаще используется термин «секта», в США предпочитают называть такие группы - «культ». Отдельный спорный момент в данной связи - использование термина «тоталитарная секта», ввиду проблематичности разграничения религиозных объединений по степени насаждения в них элементов тоталитаризма. Неслучайно противники данной дефиниции указывают на то, что при таком подходе возможно говорить и об элементах тоталитаризма в церковной практике различных традиционных конфессий, в частности католичества и православия. Возражения, касающиеся каких-либо обобщений и разграничений, зачастую выражают и сами НРД, к примеру, отрицая какое-либо отношение своей деятельности к религии, как трансцендентальная медитация [3], либо же, наоборот, требуя законодательного признания именно в статусе религиозной организации, руководствуясь сугубо экономической выгодой, как Церковь сайентологии [3]. Другие же не согласны с тем, что они «новые». Главным же парадоксом в данной связи является то, что согласия относительно того, что же входит в само понятие религии, нет. Таким образом, отнесение тех или групп единомышленников к новым религиозным движениям во многом является условным. При этом, несмотря на размытость формулировок и объективную невозможность для каких-либо обобщений, среди наиболее характерных черт, свойственных НРД, можно назвать экзотическое происхождение; иной культурный уклад жизни; характер участия в движении; наличие харизматического лидера; новизну, притягивающую общественный резонанс; активность на международном уровне; сроки возникновения - последние полтора десятка лет [3]. К сожалению, к ещё одной отличительной примете НРД можно безусловно отнести атмосферу дезинформации и открытой враждебности, культивируемую СМИ и рядом оппонентов «нетрадиционной религиозности». Преступная деятельность, насилие и финансовые махинации, в которых зачастую замешаны члены тех или иных НРД, - повод для общественного беспокойства и самого пристального внимания. Однако важно помнить, что аналогичные преступления совершаются не реже представителями традиционных конфессий и атеистами. Какие-либо объективные данные свидетельствующие о большей предрасположенности членов НРД к совершению преступлений, нежели членов других религий, как известно, отсутствуют. Обращаясь к российским исследованиям, посвящённым проблеме НРД, особенно юридического толка, зачастую можно встретить доминирующее негативное отношение к данному феномену. Преступные аспекты деятельности сект и методов противодействия их активности широко рассматривались в работах В.М. Бурковской, Ю.М. Антоняна, Е.П. Сергуна, А.В. Василенко, М.С. Фокина, В.В. Ломакина и др. Ю.В. Ахромеева и Э. Трёльч, говоря о сектах или культах, предлагают считать их особой субкультурой, часто выступающей и как контркультура [4]. Движущей силой сект и культов, по их мнению, выступает протест против господствующего мироустройства и системы ценностей. Исследователь Р.Р. Абдулганеев считает целесообразным рассматривать деятельность сект и культов, исходя из признаков их внешней и внутренней деструктивности [1]. В свою очередь Н.С. Гордеев предлагает дифференцированный подход к проблеме [4]. Он подразделяет сектантство на: 1) секты, не имеющие признаков религиозного экстремизма и преступной деятельности; 2) секты, имеющие в своей структуре группировки, допускающие нарушение действующего законодательства о свободе совести, распространение экстремистских материалов; 3) криминальное сектанство, оправдывающее в своём учении совершение противоправных деяний для достижения своих целей [4]. О возможном весомом экономическом уроне для государства из-за активности сект, говорит А.В. Петрянин [7]. Данные экономические потери, по его мнению, могут быть вызваны неуплатой налогов с части получаемой ими прибыли; использованием неоплачиваемого труда своих адептов; обогащением в результате незаконного овладения имуществом, ранее принадлежавшим членам секты [7]. Необходимо отметить, что количество работ, непосредственно нацеленных на новые религиозные образования, особенности модификации и трансформации их социальных учений, крайне мало. Исследованиями этого направления являются монографии Е.Г. Балагушкина, Л.И. Григорьевой, работы З.А. Ерёминой, В.В. За-болотневой и др. Отдельный, весьма дискуссионный момент в изучении НРД, к которому нередко апеллируют их ярые противники, - противоправные техники и приёмы влияния на мыслительные способности и психику людей, используемые НРД с целью пополнения рядов своих сторонников. Среди средств такой вербовки зачастую упоминаются спорные идеи о «промывке мозгов» или программировании, подсознательном внушении и т. д. При этом, как отмечает профессор Айлин Баркер, популярность такого объяснения вполне понятна: всякая ответственность в таком случае с кого бы то ни было, кроме НРД, просто снимается [3]. Далеко не все НРД обладают способностями применять какие-либо психотехники воздействия на людей. Зачастую речь идёт о банальном обмане или же эмоциональной привязанности. О надуманности и преувеличенности потенциала воздействия сект рассуждает и российский эксперт Л.Г. Ионин, напоминая о том, что контроль над личностью и психологическое давление в разной степени практикуются во многих формальных учреждениях и институтатах, к примеру, в армии [6]. А известные специалисты по психологии пропаганды Э. Аронсон, Э.Р. Пратканис в своей работе «Эпоха пропаганды...» [2] настаивают на отказе от любых мистификаций в отношении средств воздействия, применяемых культами, и иронично предлагают ряд конкретных шагов, которые необходимо предпринять для создания, к примеру, собственного НРД. Иной стороной проблемы НРД является деятельность так называемого «антикультового движения» и применяемые им приёмы «депрограммирования», связанные с популярными идеями о «промывке мозгов». Первые организации такого типа возникли в США и являли собой локальные группы, объединявшие в основном родственников членов «культов» [5]. Со временем данные движения появились в странах Европы, а само движение значительно коммерциализировалось. Методы, нередко культивирумые «депрограммистами», такие как похищение, насильное заточение, угроза применения физического воздействия, не только являются противозаконными, но и несут непредсказумый эффект. Ввиду нелегальности ознакомиться с какой-либо статистикой «успешности» данных действий представляется затруднительным. Кроме того, неясны психологические последствия, с которыми может столкнуться объект «депрограммирования», например, проблемы с восприятием собственной личности, психологическая зависимость, тяжёлые депрессии [3]. В целом, говоря о проблематике НРД, важно помнить, что данный вопрос давно является местом переплетения огромного количества как экономических, политических, культурных, корпоративных интересов, так и сложнейших философских и мировоззренческих вопросов свободы совести и религии, свободы личности, насилия и др. Известный религиовед М. Элиаде, анализировавший нетрадиционные религиозные объединения, относил их новой парадигме общественного сознания и духовно-практической деятельности [8]. На основании всего вышесказанного, а также изученных нами материалов возможно сделать ряд выводов: 1) появление новых религиозных трансформаций является закономерным процессом развития общества; 2) безусловно, односторонний и предвзятый подход к сфере НРД неэффективен; 3) ряд новых религиозных объединений таит в себе определённую серьёзную опасность; 4) во многом возможности и потенциал НРД намеренно преувеличиваются; 5) важными, но не единственными шагами для разрешения и предотвращения проблем в данной сфере должны стать: адекватный диалог государства с разнообразными религиозными объединениями, а также возможность граждан открыто обсуждать вопросы религии.

Об авторах

В. Е Тюриков

Институт философии и социально-политических наук ФГАОУ ВО «Южный Федеральный Университет»

Email: turikov.vladimir@mail.ru
очный аспирант кафедры социальной философии

Список литературы

Дополнительные файлы