Сomparative analysis of second and religious understanding of the essence of technology

Full Text

В XIX–XX вв. влияние и роль техники возросли, вследствие чего появилось множество способов анализа, типов репрезентации и видов интерпретации техники и технического творчества. Именно в это время появилось классическое подразделение концепций техники на оптимистические и пессимистические [1], благодаря тому, что при аналитике экономики фокус сместился с анализа труда на объект труда, как справедливо замечал Ж. Симондон: «Технический объект схватывался через человеческий труд, мыслился и расценивался как его инструмент, вспомогательное средство или продукт» [10, с. 95]. В связи с чем соотношение труда, техники и творчества становится одной из важных тем для исследования в XX в. Анализу творчества нескольких знаковых авторов, описывающих указанную выше проблему, и посвящена настоящая статья. Концепции С.Н. Булгакова и П.К. Энгельмейера можно отнести к умеренно-оптимистическим теориям, поскольку техника у них играет достаточно важную роль в развитии человека и человечества, однако её позиция не преувеличивается и не возводится в абсолют.

С.Н. Булгаков в своём труде «Философия хозяйства» (1912) отмечал, что хозяйство — более широкий термин, нежели чем экономика. Так, по мысли русского философа, экономика — частный случай хозяйства, особый случай, предполагающий товарно-денежные отношения, разделение труда и т. п. Само же хозяйство — способ духовного бытия хозяйствующего субъекта, а философия хозяйства, следовательно, область мировоззренческого знания.

При такой постановке проблемы, можно задать вопрос: «А какова роль техники в хозяйстве?» Для того чтобы в полной мере дать ответ на этот вопрос, следует дать описание философии хозяйства С.Н. Булгакова в общих чертах. Коль скоро мир — суть области хозяйства Бога, то человек — своего рода «наёмный рабочий», для которого в его труде нет места творчеству и свободе, а основной движущей силой, заставляющей человека принимать участие в божественном хозяйстве — страх смерти, как писал сам автор: «Но, если хозяйство есть форма борьбы жизни со смертью и орудие самоутверждающейся жизни, то с таким же основанием можно сказать, что хозяйство есть функция смерти, вызванная необходимостью самозащиты жизни. Оно в самом основном своём мотиве есть несвободная деятельность, этот мотив — страх смерти, свойственный всему живому» [4, с. 81]. Именно по этой причине С.Н. Булгаков критиковал марксистский лозунг об эмансипации труда: обещание «земного рая», где каждому дано по потребностям, а труд является самоцелью — лишь соблазн, по факту же, человек, трудясь, должен смиренно ждать «Божественную благодать» и страшный суд. Помимо этого, труд — суть борьбы за жизнь, в рамках которой все продукты труда (не только материальные, но и духовные) нацелены на завоевание жизненных благ [2].

Таким образом, можно заключить, что человек с помощью труда покоряет природу, создаёт новый мир — культуру. Однако в самой цепочке природа – труд – культура необходимо прояснить один момент: каким образом, человек способен творить и созидать новые блага из наличного материала? Булгаков замечает, что материалистический ответ на поставленный вопрос (который звучит следующим образом: случайно возникший из материи человек, достиг такого уровня нервной организации, что способен распознавать в самой материи новые возможности для её преобразования) суть ухода от ответа, ввиду того, что «случай» и случайность как феномен не способны ответить на вопросы о появлении разумного начала. Сам же автор даёт ответ на поставленный вопрос следующим образом: культура созидается трудом посредством человеческого творчества. Творчество, в свою очередь, предполагает наличие следующих аспектов:

• во-первых, свободы, поскольку несвободное творчество — это механизм;
• во-вторых, определённого усилия, труда;
• в-третьих, личность, ввиду того, что для творчества необходимо умение соотнести наличные ресурсы и собственные желания, дабы достигнуть определённой цели, поскольку очевидно, что человек не всемогущ и он не способен создавать из ничего.

Однако, даже имея способность к творчеству, человеку все ещё необходимо идеальное представление о результате, некий образ, который и трактовался в материализме как способность видеть в материи новые возможности. Здесь С.Н. Булгаков приходит к одному из важнейших утверждений в своей философии хозяйства. Существует хозяйство вообще, как промысел Божий, которое сообщается с частными процессами хозяйствования, хозяйство человеческое, посредством «Мировой Души», или трансцендентального субъекта хозяйства. Эта «Мировая Душа» причастна Софии, которая и является проводником божественной воли в человеческий мир. В связи с этим, процесс творения объясняется довольно просто: «Природа человекообразна, она познает и находит себя в человеке, человек же находит себя в Софии и чрез неё воспринимает и отражает в природу умные лучи божественного Логоса, чрез него и в нём природа становится софийна» [4, с. 177]. Именно по этой причине любое человеческое творчество по своей природе софийно, благодаря чему человек и способен покорять природу, поскольку через Софию в нём потенциально содержатся все аквизиты и реквизиты природы, как справедливо замечал Н.А. Бердяев: «Булгаков — богослов в экономике и экономист в богословии. Он остался экономическим материалистом и перенёс свой экономический материализм на небо, небо оросил трудовым потом. Даже Софии и софийности придал он экономически-хозяйственный характер. Хозяйство превратилось для него в целую метафизику бытия, даже в своеобразную мистику. Булгаков чувствует мир, как хозяйство, и Бога, как Хозяина. Человек — управляющий этого Хозяина, которому поручено возделывать землю» [2, с. 174]. Из чего следует, что процесс творческого созидания человеком — суть воспроизведения, воссоздания, наподобие процесса припоминания у Платона, именно поэтому ничего качественно нового человек создать не может, он лишь воссоздаёт из имеющихся у него элементов нечто, что уже заложено природой: «Раз он [мастер] делает не то, что есть, он не сделает подлинно сущего; он сделает только подобное, но не само существующее. И если бы кто признал изделие плотника или любого другого ремесленника совершенной сущностью, он едва ли был бы прав» [9, с. 459].

В свете вышесказанного интересна позиция непосредственно техники. Техника и наука неразрывно связаны между собой, как писал сам Булгаков: «техника логична или логика технична» [3, с. 223], иначе говоря, технические достижения — научны, а научные достижения можно интерпретировать в качестве техники. Однако прямого тождества между этими понятиями нет, поскольку вопросы, разрешаемые наукой, могут не обслуживать интересы практического характера. И именно в этом и состоит суть отношения С.Н. Булгакова к технике: техника — есть инструмент и искусство удовлетворения практических потребностей человека в рамках хозяйственной деятельности. Техника, как и наука, по мысли русского философа, способна репрезентировать лишь средства, но не цели. Но, нельзя не отметить тот факт, что техника косвенно софийна, коль скоро она связана с человеком и его творчеством, поэтому ничего качественно нового в техническом прогрессе создать невозможно.

Далее следует рассмотреть труды Петра Климентьевича Энгельмейера, как пример светского отношения к технике, ввиду того, что именно он сформулировал основные положения исследовательской программы по философии техники [5]. Если обобщить теоретические данные, предоставляемые мыслителям в его работах «Философия техники» (1912–1913) и «Теория творчества» (1910), то можно дать предельно общее понятие техники: техника — одна из форм человеческой духовной деятельности по оформлению материи посредством реконструкции природных ресурсов сообразно целям культуры. Причём техника, помимо увеличения производительности труда, оказывает воздействие и на существование человека, как пишет сам автор, техника «захватывает все стороны человеческой жизни. Представьте себе, что какое-нибудь техническое изобретение даёт вам возможность сделать какую-нибудь вашу работу вдвое скорее. Разве тем самым оно не дарит вам полжизни?» [14, с. 2].

В работе «Теория творчества» автор излагает свою «теорию трёхакта» [6, с. 51]. В процессе творчества производятся три вида продуктов: «идеи (в сознании), процессы (во времени) и материальные вещи, то есть предметы (в пространстве)» [12, с. 82], которые создаются с помощью желания, знания и умения соответственно. Рассмотрим каждый из них.

1. Желание. Суть этого акта заключается в предположении изобретения исходя из волевого акта субъекта, которой зарождается «из аппетита, потребности, из физического или психологического недостатка» [12, с. 145]. Однако только одним желанием данная стадия не исчерпывается, субъект определённым образом видоизменяет желание согласно окружающей среде и возможностям, ресурсам, которые ему доступны, и подстраивает саму окружающую среду под свои желания. Помимо этого, задействуется один из двух агентов составления плана действия — бессознательный агент или интуиция.
2. Знание. Имея интуицию определённого изобретения субъект из гипотетического представления переводит её в логическую форму. На данном этапе задействуется второй агент составления плана — логический или рассуждения. На этом этапе соотносятся наличные возможности субъекта с идеальной формой изобретения и приводятся с помощью рассуждения к конечному плану, следуя которому это изобретение можно воплотить в жизнь.
3. Умение. Данная стадия напрямую не соотносится с творчеством, она предполагает набор определённых навыков и умений, благодаря которым план действий, разработанный на предыдущих этапах, можно реализовать. Если на первом этапе ключевую роль играет интуиция, а на втором — рассуждение, то на третьем ведущую позицию занимает организованный рефлекс. Следует отметить, что проходить все три стадии одному субъекту не обязательно, функции третьей стадии (реализации) возможно поручить специалисту, который обладает навыками и умениями, необходимыми для воплощения изобретения в действительности.

Технический акт тождественен праксиологии, ввиду того что любой целесообразный акт при воспроизведении, с ростом профессионализма исполнителя, приобретает собственные правила, которые и являются одним из видов техники. Технику можно описать как:

• во-первых, целостную деятельность, направленную на получение специфического результата и подкреплённую научными достижениями;
• во-вторых, как часть искусства, направленную вовне (техника ремесленника или же техника художника).

П.К. Энгельмейер пишет, что сущность техники состоит «не в фактическом выполнении намерения, но в возможности выполнить его путём воздействия на материю» [13, с. 85], то есть само воздействие на материю не является системообразующим фактором техники, а в качестве базиса выступает потенциальная сила, способная преобразовывать один практический акт в другой. Можно рассмотреть знаменитый пример, данный автором, который облегчает понимание описанного тезиса. Дана цепь взаимосвязанных явлений, в которой каждое событие вызывает последующее: A-B-C-D-E. Допустим, для достижения поставленной цели человеку необходимо достичь результата, который предоставляется при осуществлении события «E», однако, напрямую он вызвать это явление не может, потому что ему не хватает определённых ресурсов. Однако ему хватает ресурсов, дабы вызвать явление «А». Таким образом, вызвав явление «А», по цепочке запускается и явление «Е».

Сравнивая тезисы о технике двух авторов можно выделить следующие общие позиции и различия в концепциях авторов.

1. Инструментальность техники. У С.Н. Булгакова техника — строго инструментальна и научна, она суть средства достижения целей, у П.К. Энгельмейера — технический процесс можно интерпретировать как инструмент, с помощью которых субъект рациональным путём достигает цели, в этом плане понятие техники схоже с философской категорией «средство» [8].
2. Утилитарность. В концепции С.Н. Булгакова — наука и техника в качестве финальной цели имеют пользу, ввиду того что являются искусством удовлетворения практических потребностей человека в хозяйстве. Теория П.К. Энгельмейера описывает технику как искусство, направленное на пользу, ввиду того что инженерное мышление приобрело статус массового.
3. Техника как репрезентация. Первый автор неоднократно указывает, что техника — суть воплощения божественного замысла, своего рода подражание творчеству Бога, которое ограничено рамками тварного существования, иными словами — воспроизведение процессов, заложенных Софией. Второй же автор понимает процесс репрезентации немного иначе, посредством «теории трёхакта», состоящей из желания, знания и навыка, в рамках которых воплощается в материале идея, желаемый образ [7].

Функциональная часть концепта техники у авторов во многом схожа, сам механизм функционирования техники и технического творчества почти идентичен. Однако само основание, база, на которой строятся все закономерности и само описание техники, а как следствие и всего, что непосредственно связано с ней, различно: в теории С.Н. Бердяева — основой является божественная мудрость, София, так или иначе описывающая жизнь, а не экономику [11]; в концепции П.К. Энгельмейера — базой можно считать рациональную деятельность, нацеленную на реализацию потребностей, устанавливаемых культурой.

Информация о финансировании. Статья подготовлена при поддержке Совета по грантам Президента Российской Федерации, проект МД-2252.2021.2 «Политический язык российского консерватизма: культурно-семиотический анализ».

About the authors

Denis A. Rodionov

Author for correspondence.
Email: den89pank@gmail.com

full-time postgraduate student of the Social and Humanitarian Institute

References

Supplementary files